|
К 24-й годовщине Великого Октября |
|
В те дни, когда фашистские захватчики особенно громко кричали о «неизбежном падении» Ленинграда, в городе был объявлен конкурс на лучшую боевую песню и торжественный марш к 24-й годовщине Великого Октября. Жюри конкурса заседало в комнатушке Асафьева, переоборудованной из артистической уборной. Работать приходилось не снимая шапок, пальто и перчаток, но члены жюри словно не обращали внимания на холод - по нескольку часов в день горячо и детально обсуждали каждую вещь, а их на конкурс, поступило неожиданно много: почти 50 песен и маршей! Творческий подъем композиторов блокадного Ленинграда был необычайным. Сам пятидесятисемилетний Б. В. Асафьев, больной, опухший от голода, признавался, что никогда не работал с таким энтузиазмом и так продуктивно, как в те жестокие месяцы. При свете еле горящего ночника он писал исследования по истории музыки, сочинял симфонию «Родина», сюиту для духового оркестра «Суворов» и многие другие произведения.
В воспоминаниях Б. В. Асафьева есть удивительная фраза: «В коридорах и бомбоубежищах театра к началу декабря 1941 года вполне наладилась нормальная творческая жизнь». Если представить себе голодный блокадный паек, промерзшие, не приспособленные для жилья помещения Пушкинского театра, каждодневные бомбежки, то слова о наладившейся творческой жизни могут показаться просто неправдоподобными. Но это была правда: встречи, беседы, живой обмен впечатлениями, обсуждение новых произведений и большие творческие планы. |
|
|
|