|
Опасные для Ленинграда дни |
|
Мерой предосторожности было и укрытие конных статуй, украшавших Аничков мост. В октябре сорок первого года эти скульптуры сняли с гранитных постаментов, на которых они гордо возвышались целое столетие, и переправили в Сад отдыха. Путь был короткий и печальный. «Помню, как медленно двигались кони по Невскому, поставленные на специальные деревянные помосты, - рассказывал скульптор И. В. Крестовский, руководивший этой работой. - Никто не мог пройти равнодушно мимо этого зрелища. Народу собралось много. Все с большим волнением провожали любимые скульптуры к временным «могилам».
Эти «могилы» - четыре глубокие ямы - были вырыты среди газонов Сада отдыха. Туда и опустили бронзовых коней, покрыв их предохранительной смазкой, обмотав несколькими слоями бумаги и рубероида для защиты от почвенной влаги и обшив досками. Целиком погрузить скульптуры не удалось - головы коней возвышались над ямами. Их засыпали землей, и образовавшиеся таким образом четыре холма всю блокаду напоминали ленинградцам о спрятанных у Дворца пионеров произведениях искусства. Закопана была в землю и скульптура Александро-Невской лавры.
В самые опасные для Ленинграда дни, осенью 1941 года, когда враг вплотную подошел к городской черте и всего каких-нибудь полтора десятка километров, даже меньше, отделяли его от Невского проспекта, главная магистраль осажденного города выглядела сурово и настороженно: без привычного блеска Адмиралтейского шпиля и вздыбленных коней на Аничковом мосту, с витринами, обшитыми досками и заложенными мешками с песком, с расклеенными повсюду воззваниями: «Враг у ворот!», «Мщение!», «Родина зовет!». Угловые дома, расположенные на пересечении Невского с другими важными магистралями, были превращены в своеобразные доты. Фасады многих домов уже несли на себе следы тяжелых ранений, полученных во время бомбежек и обстрелов. |
|
|
|